Внезапно нашел на ноутбуке очень старый (2006-2007 год!), скажем так, креатив со стебом над российской игровой индустрией, российской игровой прессой и некоторыми конкретными личностями. Причем прозорливый — некоторые вещи из описанного в тексте реально произошли (включая проблемы с цитатами)! Вернее, даже не так — текст реально предсказал почти ВСЕ. Крах российского геймдева, донат известных блогеров, закрытие журналов, судьба многих игровых проектов.
Наслаждайтесь.
Homo Ludens
Повесть о третьей PlayStation
Неужели были те времена, когда не существовало ни меня, ни игровой приставки, ни даже компьютера? Электронные игры гораздо умнее людей, иначе как вы объясните тот факт, что геймеры продолжают позволять манипулировать собой и слепо верят, что мир по ту сторону экрана телевизора или монитора реален?
Игры разумны. Просто примите это на веру. Ведь так гораздо проще. Для всех.
Для всех?
Ноябрь 2004 года, Москва.
За два года четыре месяца до релиза PlayStation 3 в Европе.
Я слышу мерзкий звук, сопровождающий пришедшее по ICQ сообщение. Чертов ноутбук! Ведь выключил же! На самом деле, электроника достала. Вероятно, стоит заставлять себя вставать с кровати, вырубать блок питания из розетки (а лучше — обесточивать квартиру), а потом уже спокойно засыпать. И, главное, как обычно компьютер разносит мой сон вдребезги, только когда снится что-то реально хорошее. Так. А что мне снилось-то? Какой-то выпускной бал в закрытой военной школе, азиатского вида девочки со стройными ножками и кукольными личиками, какая-то классная телочка на балконе, вид на море с высоты птичьего полета. Или на облака?
Я лежу с закрытыми глазами и пытаюсь упорядочить обрывки своего сна, чтобы получить более-менее четкую картину, но куда там! Что характерно, все гадости, кошмары и страшные сны я помню до мелочей, а хорошие грезы пролетают, как мухи. Вроде бы до последней секунды ты находился в ярких декорациях, был участником какого-то действия и врубался в сценарий, и — бах! Как будто ничего не было. Глаза открывать не хочется. Приснятся мне еще луноликие азиатки или нет? Интересно, который час? Сколько еще до утра?
Если бы на потолке моей комнаты вдруг оказалась телекамера, то глазам любопытных зрителей открылась бы следующая картина. В постели, на смятых простынях, наполовину укрытый одеялом, лежит человек. Тело его изогнуто неестественным образом, будто и не спал он вовсе, а упал с Токийской башни от мощного пинка Нару Нарусегавы из мультфильма Love Hina, а затем кто-то добрый взял его и перенес в кровать. Человек выжил благодаря каким-то сверхъестественным обстоятельствам. Как — он и сам не понял. Оттого и лежит сейчас с всклокоченными волосами и подозрительно смотрит на мир широко раскрытыми красными глазами, ожидая чего-то. То ли прихода врачей «скорой помощи», то ли появления чертей, которые потащат его прямо в ад для самоубийц.
То вот, этот изогнутый неестественным образом чувак — я. Зовут меня Костя Зябликов. Я не падал с Токийской башни (хоть и был в прошлом месяце в Токио), я действительно похож на героя Love Hina (такой же тупой по утрам) и я не жду никаких чертей или санитаров (хотя последние, весьма вероятно, мне скоро понадобятся). Я просто лежу в своей постели в это ужасное, холодное, мерзкое и депрессивное московское утро. С добрым утром, страна! Хочешь ли ты этого или нет, но я проснулся.
Утро — самое отвратительное время суток. Я его ненавижу. Особенно зимой. Я не знаю, где старик Пушкин брал эти лучи солнца, освежающий морозец и пение зимних птах. Не исключено, что он уже с утра начинал бухать, а через бокал шампанского любое время суток очаровательно. По мне, так я бы вообще начинал рабочий день в России часов с двенадцати. Все равно утром никто ничего не соображает. Реальные дела начинаются в обед, потому что наши люди до этого времени не могут втянуться в рабочий ритм. Клерки — пока не налакаются трех чашек кофе, рабочие — пока не ебнут два стакана. А людям креативных специальностей я вообще бы законом ввел начало работы в час дня. Какой прок от нас, когда мозги еще окутаны сонной дымкой? Особенно зимой. А ведь нам надобно творить…
Я наливаю себе кофе и открываю ноутбук. В CD-приводе — диск с Final Fantasy VIII. Так вот, значит, что это был за бал. Вот она — истинная сущность видеоигр. Ты думаешь, что попал в волшебный сон с красотками в военной форме и любуешься с ними океаном с высоты птичьего полета, а на самом деле все это — коммерческое наебалово. Полсотни баксов за билет в чудесную страну.
Я включаю телевизор и вижу муллу, читающего проповедь. В реальности современные геймдизайнеры многое взяли из ислама. Бейся насмерть с врагами, и ты попадешь на небо, в райские кущи, где прислуживать тебе будут сотни гурий. В сущности, игры дают схожий message. Иди, победи всех конкурентов, отбери у них все артефакты и шахты с ресурсами, расстреляй из ручного пулемета в упор в финальной схватке — и тебе гарантировано место в таблице рекордов. Пройди игру до конца — и самолет, наполненный CG-гуриями вознесет тебя на небо, где приветливый архангел-стюард лично проводит тебя (или твоего героя, но не все ли равно?) в каюту к гурии твоей мечты (если, конечно, ты наработал на секретную концовку). Чем не рай? Это даже лучше, чем в святых книгах. Зачем ждать всю жизнь, если можно получить быстрорастворимые небеса здесь и сейчас? Правда, всего на несколько минут (насколько хватило бюджета у подразделения, занимающегося сюжетными видеороликами), но зато и идти к ним надо не всю жизнь, а каких-то десятка три часов. Зачем ждать? Рай right now!
Я смотрю на себя в зеркало, потом на рожу ведущего героя Final Fantasy VIII. Мы очень разные, да что там, мы являемся полными антиподами и представляем разные сферы. Только особый прищур и огоньки в глазах делают нас похожими. Я знаю, что эти огоньки в глазах — отличительная черта людей из игровой индустрии. Они возникают то ли от постоянного отблеска экрана, то ли от того, что все мы не делаем различий между игрой и жизнью. Интересно, замечают ли это другие? Или только я? Или, может быть, мне просто очень хотелось бы, чтобы этот огонек был только в глазах коллег? Я не знаю.
Кстати, о коллегах. Позвольте представиться, я работник Средств Массовой Информации, посвященных компьютерным и видеоиграм. Если выражаться профессиональным языком — я игрожур. Понятно? Вижу, что вам не совсем понятно или совсем непонятно. А мне как раз понятно, отчего вам это непонятно. Вот такая тавтология.
Если вы еще не догадались, то я вам сейчас двух словах объяснил суть игровых СМИ. Или игрожурналистики. Да и любой другой специализированной прессы. Мы окучиваем свое информационное поле, куда дорога другим СМИ заказана. И доходчиво объясняем нашим читателям, почему их, кроме нас, никто не понимает и почему это так хорошо — быть фриком и геймером. Иными словами, я рассказываю, как приятно следить за приключениями этого идиота из Final Fantasy VIII. Если время найдется — еще и объясню, почему это так. А после стакана, скажем, Hennessy XO игры сразу становятся Искусством с большой буквы, до которого другим (не моим читателям) надо еще дорасти. Попробуйте втюхать это тем, кто об играх разве лишь что-то слышал по телевизору, — посмотрят, как на идиота. Хорошо, если в дурку не сдадут. К счастью, все эти люди о нашем существовании и не подозревают. Мы и не в обиде. На самом-то деле среди тех, для кого я пишу, есть много хороших и умных людей (им-то я и помогаю выбрать правильные игры), но приходится работать и для тупой массы, которую хлебом не корми — дай «новое мочилово с крутым графоном». Пишем и про «мочилово». Профессия игрожура, к слову, очень важная именно потому, что мы решаем, где графон — крутой, а где — не очень. Ведь просто спросить у друзей наши читатели не могут. Им проще в журнале посмотреть или в Интернете. Основная проблема геймеров — отсутствие умения нормально общаться с людьми посредством собственного языка. Нет у них ее, живой человеческой связи. Не умеют.
Моя последняя мысль тут же находит подтверждение в реальности. Звонит мобильный, и вместо «Доброе утро» или дружелюбного «Костя?» я слышу вечно недовольный голос офисной секретарши Наташи:
— Зябликов, ты уже на работу едешь, я надеюсь?
— Доброе утро тем не менее, — отвечая я, стараясь быть кaк можно более вежливым.
— Не уверена. Тебе еще долго ехать?
— Ну, все зависит от пробок… Я еще хотел заскочить… Дай прикинуть. Я буду через, — но договорить она уже не дает.
— Ты будешь через полчаса в кабинете Волочкова. Он звонил мне час назад, сказал, что вызывает тебя срочно.
— Но я через полчаса…
— Это твои проблемы. Все, пока. У меня вторая линия.
— Скотина хамская — бросаю я в трубку после того, как абонент отключился.
Судя по всему, начался пожар. Я быстро-быстро, перебежкой заправского синоби (или куноити? Надо у нашего редакционного анимешника спросить), начинаю метаться по квартире, напяливаю на себя свитер, на ходу проверяю кошелек и ломлюсь вниз, к машине. Какая же муха Волочкова укусила? Вроде бы номер уже сдали. Или какой-то материал слетел, и срочно понадобилась замена?
Отъехав от подъезда, выруливаю за угол дома и чуть не втыкаюсь в мусоровоз. Я отчаянно давлю на сигнал, потом опускаю стекло, высовываю голову и кричу:
— Убери машину! Ты всю дорогу занял, придурок.
Ноль эмоций. Я вылезаю из-за руля, подхожу к мусоровозу и рывком открываю водительскую дверь.
— Блядь, ты чего не слышишь, урод? Я на работу опаздываю из-за твоей помойки!
— Костян, ты чего, с похмелья, что ли? — из кабины на меня смотрит добродушная физиономия Васи из второго подъезда. — Чего орешь-то, сейчас ваше говно погрузим и поедем. Пять минут.
— У меня совещание уже идет, а я тут из-за твоей помойки время теряю, — я достаю пачку сигарет, вытаскиваю одну, случайно ломаю от нервозности и беру другую. — Ты крикни своим, чтобы побыстрее.
— Не боись, все будет пучком! — Васька дает мне прикурить. — Все игрушками своими занимаешься?
— Спасибо. Ага.
— Ну и как? Тебя же повысили, ты говорил? Когда будешь всеми играми в России рулить?
— Угу, — киваю я, вспоминая, когда мы с Васькой в последний раз виделись и чего я ему говорил. — Пока отвечаю за дистрибуцию всех проектов издательств Upon a Time, «Слонопотам» и «Шер-Хан». Там посмотрим.
— Слушай, я чего спросить-то хотел, — Васька плюнул через открытое окно.
— Ну?
— Чего, правда, что «Сталкер» уже этой осенью выходит?
— А ты где слышал?
— Да сынишка вчера «Страну Игр» притащил, там написали.
— Вот пиздаболы, — я выпускаю дым и отворачиваюсь к окну, раздумывая, что бы соврать Ваське, — на самом деле все это вранье. Я тебе по секрету скажу, что разработчики игры своих инвесторов кинули и на это бабло в Майами себе по вилле купили. Там целый квартал таких вилл уже построен. Улица имени «Сталкера«, улица имени Duke Nukem Forever, «Всеслав-стрит» еще, кажется.
— Это как? — Васька смотрит на меня широко раскрытыми глазами. — В журнале же написали, что игра выходит. С картинками.
— Так они теперь развлекаются на пляжу, гады, пресс-релизы строчат и скриншоты в Фотошопе рисуют. А наши журналы все это печатают.
— Во пиздец, — Васька выкидывает окурок в окно и от нахлынувших на него эмоций лупит меня по коленке. — Не ну ты смотри, чего творят, а? Неужели, правда, в Майами?
— Точно тебе говорю. У меня девушка бывшая в «Сталкере» работает. PR-менеджером. Потому и бывшая, что теперь в Майами. А я, блядь, здесь.
Мусоровоз сдает назад, я поспешно выпрыгиваю и иду к своей машине. Васька кричит вдогонку:
— Костян, скажи по-честному, а в игровой прессе вообще правду говорят или все пиздеж?
— Вообще говорят. Иногда, — сухо замечаю я.
— А как узнать, что правда, а что вранье? Ну, когда оценку ставят нормально, а когда — за бабло?
— Читать надо внимательнее. Все, Вась, поехали, а то я совсем опоздаю.
— Ну ладно, спасибо. Хотя я все равно ничего не понял. Покеда, — Васька махнул мне рукой.
— Внимательнее читать надо графу «издатель» в шапке и список рекламодателей в номере, — шепчу я, — впрочем, тебе это знать необязательно.
Я веду машину, как угорелый. Пересекаю две сплошных, пару раз проскакиваю на «красный», подрезаю какую-то «Газель» и несусь дальше, получая в спину истеричные гудки. Около метро «Белорусская» я «подрезаю» старенький «Ниссан», и его водитель орет мне:
— А правила ты учить не пробовал, козел?
— А компьютер в окно ты выбрасывать не пробовал, придурок?
Такого поворота он явно не ожидал. Он удивленно пялится на меня и говорит:
— А причем тут компьютер?
— А притом! Я на Горбушке работаю. Если ты на работу опоздаешь, это говно вопрос. А если я — то вечером пол-Москвы без пиратского «Фотошопа» окажется.
— Во как… — мычит парень.
Увы, игровая индустрия вызывает живой отклик только у тех, кто уже успел влюбиться в виртуальную реальность. Остальным лучше грозно представляться «компьютерщиком». Они все равно не знают, чем программист баз данных отличается от сисадмина, но знают, что это круто. Слышали, что в Соединенных Штатах компьютерщиков берут на ура, и это называется «утечкой мозгов». И еще что игры для ПК тоже делают пресловутые программисты. О существовании геймдизайнеров, PR-менеджеров и продюсеров, не говоря уже о специализированной прессе, простые смертные и не подозревают. А если им минут за тридцать все же втолковать, кем я работаю, то обязательно зададут вопрос: «Ну и какие игры сейчас самые хорошие?» Так бы и дал в глаз.
— Вот так… — отвечаю я.
Какое-то время мы едем рядом, и водила «Ниссана», пользуясь случаем, удовлетворяет свое любопытство.
— Слушай, парень. А я тебя где-то видел. Точно! Лицо мне твое знакомо. Ты, случаем, в PSJ интервью не давал?
Вот те раз! Мне повезло наткнуться на идиота в теме.
— Ну, бываю там иногда, — уклончиво отвечаю я.
— А скажи, нельзя там Бабло-Зашибякина почаще ставить? Или этого, как его, толстого? Он нормально так хохмит.
— Мы как раз расширяем объемы рекламы в PSJ. Думаем, теперь у них появится возможность чаще публиковать Бабло-Зашибякина, — натянуто улыбаюсь я. — Вы извините, я тороплюсь.
— Понимаю, — парень поднимает свое стекло. Я ускоряюсь и слышу, как он мне приветственно гудит вслед.
Вот люди, а? Если бы я сказал, что работаю в «Мании Страны навигаторов», то такого внимания бы не получил. А PSJ — это наше все. Реально, вместо того, чтобы ломать голову над концепциями игровых изданий, нужно нанять Петросяна, выдать ему словарик игровых терминов, а потом запустить еженедельный альманах под его редакцией. Страниц на триста. А в конце — кроссворд и гороскоп. И вся аудитория навеки наша. Я останавливаюсь на светофоре и вижу, как ко мне снова подъезжает парень и опускает свое стекло:
«Да как же ты заебал», — думаю я.
— Это.. Парень… я че хотел тебе сказать, — лицо его снова становится агрессивным.
— Да поставим мы в следующем номере твоего Бабло-Зашибякина, поставим, не волнуйся.
— Не, обожди, я не про то. Я че хотел сказать-то. Вы заебали со своей рекламой, понял? В натуре, читать невозможно. Одни, блядь, «Билайны», «Флибустьеры» и сигареты сраные. Вы че, думаете, мы нанялись вашу рекламу читать?
Тут я уже не выдерживаю. «Билайн» ему не нравится, блядь такая:
— Слушай, ты, урод. Благодаря «Билайну» твоя баба за Final Fantasy с утра до вечера сидит, пока ты, урод, рыжих кавайных девочек в «Рагнарьке» кадришь.
— Не, я не понял…
— А ты пойми, кретин. Пораскинь своими мозгами, если не пропил. Ты думаешь, что это ты со своими тупыми друганами оплачиваешь работу редакции? Для тебя, блядь, за твои полторы сотни рублей в месяц, возьмут интервью у Square Enix и Gravity CIS? Да ты за свою никчемную жизнь на десять полос журнала не наработал, скотина. А туда же. Реклама ему не нравится.
— Слышь, ты че, а? Ты че гонишь-то, — опешил парень.
— Через плечо. А PSJ твой с января закрывают к ебеням. Снимем ему рекламный бюджет — и все. Пиздец вам, колхозники. Теперь игровые журналы будут публиковать пресс-релизы, скриншоты, цены и адреса магазинов. Так что будешь приглашать своего любимого Бабло-Зашибякина к себе домой, если денег хватит. Поюморит у тебя на кухне. Вы с женой и друзьями поржете. Можете еще водкой его угостить. До свидания, любитель сатиры и юмора.
Загорается «зеленый», и я уношусь вперед. Парень остается стоять, переваривая информацию. Ему в спину тут же начинают сигналить остальные участники движения. Я вижу в заднее зеркало, как он вертит башкой по сторонам, пытаясь врубить передачу. Вид у него такой, будто его компьютером по голове треснули. Такая вот сатира.
Всю оставшуюся дорогу я размышляю на тремя вопросами: что сегодня скажет своей телке водила «Ниссана», кого из игровых пиарщиц удастся вытащить на квартиру к Сашке под Новый год и зачем я срочно понадобился Волочкову.
С водителем, в общем, все ясно — у него траур начался. С бабой его и подавно. Остались пиарщицы и Волочков. Вроде бы, Волочкову я ничего не должен. Статью с итогами года написал, план развития своих рубрик журнала представил. Чего ж с пиарщицами-то делать? Светка не поедет, Ольге можно попробовать позвонить, Людка с подругами в Египте (или врет, что с подругами, а сама с чуваком). Лариса? Надо у Сашки спросить, он ее знает лучше. Тамара. С Тамарой очень даже можно попробовать. Тамара. Тома. Тома. Тома… Бля… Вспомнил. «Тема номера» — Final Fantasy XII. Я же свою тактику по боссам сегодня сдаю.. Он же, вроде, говорил, что до обеда. Чего ему с утра-то приперло?
Я думаю, о чем буду врать и за какое время успею набросать тактику по боссам, которых, естественно, в глаза не видел. Включаю радио, бегаю по ФМ-диапазону в поисках хорошей музыки, но по всем станциям отвратительные утренние шоу. Перед поворотом на офисную парковку ведущая одного из них, заливаясь хохотом, озвучивает тему:
— О новогодних подарках. Что бы вы первым делом сообщили начальнику, если бы он сообщил вам в преддверии Нового года, что вы уволены? — прислала нам такой вопрос Екатерина из Перми. — Хороший вопроса, правда, Петя?
— Да, неплохой такой подарочек, — отвечает сведущий.
— Как вам такой вопрос, дорогие слушатели? Ответы на него вы можете присылать на наш пейджер, электронную почту или путем SMS на короткий номер…
В этот момент я выруливаю на свое место на стоянке. Выключив радио, я еще несколько минут размышляю над этим идиотским вопросом для радиослушателей, затем над тем, что можно было бы на него ответить и, наконец, примеряю его к рубрике «SMS битва» в своем журнале.
Поднявшись на четвертый этаж, я сразу бегу в приемную Волочкова. Увидев меня, Наташа шипит из-за ресепшн:
— Он уже спрашивал два раза. Ты опоздал на десять минут.
Она поднимает трубку и сообщает:
— Федор Иванович, Зябликов приехал. Все, поняла. Заходи.
В кабинете, кроме самого Зябликова, сидят дама-литредактор и Вовка из смежного журнала. Я широко улыбаюсь, старясь не выдать своей нервозности, и громко здороваюсь.
— Скажи, Костя, ты уже видел письмо от издательства “Слонопотам», которое пришло вчера вечером?
— Вы знаете, я вчера вечером решил пораньше лечь спать.
— Жалко. Тогда я сейчас покажу его распечатку. Как раньше было принято говорить, твердую копию.
— Так что «Слонопотам» хочет? Они отреагировали на статью, которая вышла в нашем ноябрьском номере?
— Отреагировали, Костя, еще как отреагировали.
Волочков открыл номер, пролистал его и нашел выделенный красным абзац:
— Наша так называемая игровая индустрия может говорить о торговцах-пиратах и варезных сайтах все, что ей хочется. Со всеми своими талантливыми пиарщиками и огромными рекламными бюджетами, она вряд ли смогла бы открыто конкурировать хотя бы с одним приличным западным издательством. Сейчас продажи отечественных игр в России настолько хороши, потому что нет честного соперничества. Пока пиратство уравнивает шансы западных и российских игр, оно защищает интересы нашей индустрии. Эти деятели не имели бы ни единого шанса рассуждать о вреде нелегального копирования, если бы все игры — и отечественные, и западные — стоили бы в наших магазинах по полторы тысячи рублей. Один хакер, выкладывающий образ диска Supreme Commander на варезный сайт, делает больше, чем вся наша индустрия, которая существует только потому, что пираты на Горбушке защищают ее интересы своими демпинговыми ценами.
— Это твой текст, Костя? — Волочков поднял глаза.
— Да, мой, Федор Иванович.
— То есть, ты сам писал, пытался передать позицию нашего журнала, понимал, какую реакцию это вызовет у аудитории и у наших партнеров, да?
— Да, конечно. Я же написал в подстрочнике, что данный акцент делается, чтобы аудитория понимала, кто стоит на страже интересов геймеров, а кто просто вредит им, прикрываясь лозунгами о борьбе с пиратством.
— Ага. А теперь послушай, как наши партнеры отреагировали.
Он достал распечатку письма от генерального директора «Слонопотама».
— Ваши сотрудники дошли до такого бесстыдства, что даже уже не пытаются придумывать новые формы для ушатов с помоями, которые они льют в уши своей аудитории. Я сейчас процитирую текст, с которого практически слово в слово была списана эта статья. Послушайте: «Наши нейтральные критики могут говорить все, что они хотят. Со всеми их литературными и социальными навыками они, вероятно, не смогут завоевать одну советскую деревню. Эти всезнайки не особенно размышляют на тему того, о чем пишут, так как сами они не находятся в опасности, пока героическая немецкая армия защищает Европу, а значит, и их. Они не имели бы большого шанса писать военную критику, если бы немецкая армия стояла в стороне и позволяла Большевизму проходить торжественным маршем. Один немецкий солдат, борющийся на Востоке, делает больше, чем все они со всей их болтовней, которая возможна только потому, что тот самый немецкий солдат защищает их своим мечом».
Автор этого текста — доктор Йозеф Геббельс. Фашист и военный преступник. Министр пропаганды Третьего рейха. Дедушки читателей вашего журнала умирали, чтобы заткнуть поток лжи, льющийся из его уст. Хорошие же у него выросли ученики. Становится понятно, что ждать от нашей молодежи, если развлекательный детский журнал публикует речи Геббельса, чтобы уронить наши продажи в предновогодний период в отместку за сокращение рекламного бюджета.
Волочков выключил телевизор и уставился на меня:
— Может, объяснишь мне все это?
