Modern Warfare 2, как я уже неоднократно писал, – игра мерзкая и вредная. Поэтому к любому творчеству людей, сочинивших No Russian (завязка сюжета, между прочим), следует относиться с опаской. Знаете, как чиновнику-казнокраду и после отсидки несколько лет запрещают занимать государственные должности, так и Infinity Ward следует заняться казуалками о зайчиках и кошечках. Пока дурь из головы не выбьет.
Я серьезно. Еще в прошлом году Grand Theft Auto IV оставила у меня и большинства коллег по журналу легкое чувство гадливости. Было стыдно, что хорошая, в общем-то, игра посвящена столь мерзкой теме. Будто лучших актеров театра и кино заставили сняться в порно от Джеймса Кэмерона и пустили это в широкий прокат. Лет пять назад порочность «асоциальных игр» (то есть, натурально направленных против основ современного общества) нивелировалась их мультяшностью и примитивностью реализации. Сложно обижаться на State of Emergency, NARC и даже Manhunt. Но современные графические технологии позволяют воссоздать самые яркие сюжетные сцены максимально достоверно, а навыки набравшихся опыта геймдизайнеров – сделать игровой мир живым и желанным.
Когда мы смеемся над фактическими ошибками политиков и непрофильных журналистов, критикующих электронные развлечения, забываем об одной важной детали. Не зная о положительной роли игр, они не подозревают и об истинном их вреде. Руководствуясь благими намерениями, не могут четко сформулировать претензии. Сделать это грамотно, не мешая мух с котлетами, — действительно важная общественно-политическая задача.
В одном критики правы абсолютно: в сущности, все геймеры – дети, большие или маленькие. Вот только они, вне зависимости от даты рождения, взрослее иных совершеннолетних и прекрасно понимают разницу между реальным и виртуальным. Увидев, что в игре можно прыгать с высоты двадцать метров и не разбиваться, не побегут пробовать это же в жизни. Электронные развлечения дают им возможность пробовать и не получать ремня взамен.
Слово «пробовать» здесь ключевое. Сегодня я разговаривал с коллегой о первых минутах, проведенных за Modern Warfare 2. На уровне No Russian он сначала вчерне перебрал возможные варианты: стрелял в мирных граждан и офицеров спецназа ФСБ, атаковал террористов, проходил миссию без единого выстрела. Ему было важно проверить все сценарии, заложенные в игру, чтобы не пропустить ничего. И, разумеется, в четвертый раз пройти уровень вчистую – наиболее выгодным методом.
Другой хрестоматийный пример – история с фокус-группой по одной из версий Brothers in Arms, шутера о Второй мировой. Группу тестеров выпустили на поле боя рядом с загоном, где паслись виртуальные козы. Задание: зачистить деревню от нацистов. Тем не менее, первым делом геймеры попробовали, как оружие работает на несчастных животных. Считанные секунды – и в живых не осталось ни одной козы. Только затем тестеры пошли стрелять по немцам. Результат: в Brothers in Arms запрещено стрелять по мирным жителям. Ведь в рамках игровой логики они ничем не отличаются от животных – интерактивные объекты, не оказывающие сопротивления. К счастью, геймдизайнер разницу уловил. По схожим причинам в Fallout 3 нельзя убивать детей, а в немецкой версии той самой Modern Warfare 2 в аэропорту геймер не может стрелять по русским. Технически такие вещи делаются очень просто: кнопка «открыть огонь» отключается, когда в прицел попадает мирный житель.
Казалось бы: какое нам дело до коз и даже нарисованных людей, если в жизни ни один геймер никогда не посмеет повторить этот кошмар? Ведь ни один из случаев с массовыми расстрелами в США и других странах никак не связан с играми. Если среди террористов и находятся геймеры, то лишь по той причине, что к последним можно отнести до трети населения стран золотого миллиарда. Чистая статистика: по той же причине убийц можно отнести к христианам, испаноязычным американцам, поклонникам Опры Уинфри и Гарри Поттера. К любой мало-мальски крупной социальной группе. Даже в России геймеров насчитывается от четырех до десяти миллионов – это больше, чем число людей, голосовавших за ЛДПР на последних парламентских выборах.
Однако увлеченные геймеры с девизами в духе «мы верим, этот мир реален» или «игры – настоящее искусство», стараясь придать собственному увлечению благообразный облик, одновременно расписываются в том, что события по ту сторону экрана им по-настоящему важны. И в этом случае уже не так важно, взаправду ли ты убивал мирных жителей, или делал это понарошку. Человек внутренне переживает события, заложенные в сценарии, и (в отличие от того же кино) лично нажимает на курок. Нет, он не станет террористом, но сам факт получения им подобного опыта – и есть непоправимый вред. И для человека, и для общества в целом.
Нет, материального ущерба нет и в помине. Но если на могилу Неизвестного Солдата придет и плюнет случайно проходящий мимо школьник, герою тоже будет не жарко и не холодно. Уже умер, ему все равно. Та война давно закончилась. Подросток может и не вкладывать в собственный поступок ничего важного – просто захотелось похулиганить. Но общество, где можно оскорблять друг друга, страну, ее историю, покушаться на святое и при этом не получить ремня — обречено. И если читающие эту колонку не видят, чем No Russian может оскорбить чьи-либо чувства, — попробуйте примерить эту ситуацию на себя лично. Покопайтесь в памяти. В ноябре прошлого года мой отец похоронил двух друзей, погибших при крушении «Невского экспресса». Не думаю, что ему была бы приятна игра, где геймер участвует в закладке бомбы на рельсы скоростного поезда. Сколько людей потеряло друзей, родственников, случайных знакомых в трагедиях Беслана и Норд-оста? Я был бы рад, окажись терроризм, хорошо раскрученной медийной историей, вроде свиного гриппа. Но это не так.
Игры отнюдь не учат жестокости; их вред – приучение к безнаказанности, к вседозволенности, к нежеланию отвечать за собственные поступки. Вспомните, какой шум поднялся по поводу исключения уровня No Russian из локализованной версии, сколько аргументов в духе «ну, его же все равно можно пропустить» приводилось противниками цензуры. У геймеров отняли заветную конфетку – возможность пробовать и перебирать варианты. Что ж, настал момент, когда стоит ограничить детям (не исключить, нет!) потребление сладкого. И, если уж на то пошло, и вправду запретить наиболее сомнительные «шедевры», одновременно сняв все вопросы по поводу остальных.
Проживем мы без компьютерных и видеоигр? Нет, если не хотим считать себя пещерными дикарями.
