Посмотрел я ролик с записью нового геймплея MGS5 (с русскими субтитрами закадрового комментария). Посмотрел правильно, выведя картинку на телевизор, в кресле, как серию хорошего сериала. Metal Gear Solid 5 — игра, которая приводит в восторг.
При этом я не могу сказать, что суперфанат и эксперт по теме Metal Gear Solid.
Я помню трейлеры MGS5 на конференциях на E3 и реакцию суперфанатов на них. Они подмечали какие-то мельчайшие детали, вроде отблеска на металлических предметах (он повторяется в разных местах и что-то значит!!!), выбора конкретных слов для реплик , углов обзора камеры, музыки. Все им казалось значимым, везде они видели цитаты. И это логично, потому что любая Metal Gear Solid построена по канонам постмодерна, а цитирование — главный художественный прием постмодерна. Но цитирование предполагает, что и аудитория готова к этому цитированию, опознает цитаты и тем самым правильно воспринимает все повествование.
На той же E3 я видел и людей, отвергающих MGS просто-таки на животном уровне. Пафос их раздражал, а неузнанные цитаты казались повисшими в воздухе репликами ни о чем. Поэтому сюжетный трейлер не то чтобы не вызвал аплодисменты — скорее, им хотелось закрыть глаза и заткнуть уши. Потом они смотрели на игру, местами им нравилось (стелс, экшн, интерфейс), а потом лошадиные какашки, фултон и коробка наносили завершающий удар. Почему-то особенно их смущала коробка. «Почему нельзя было сделать стелс без коробки, — задал мне один человек вопрос. — Ну почему?!!»
Представьте себе американца, которому рассказывают анекдот о Штирлице. Ему покажется, что антураж знаком — Германия, нацисты, гестапо. Но анекдот о Штирлице он не поймет от слова совсем. Он ему покажется глупостью, которая расходится с реальностью и бессмысленна.
Игры цикла Metal Gear Solid, однако, никогда не предназначались для суперфанатов. Это мэйнстрим видеоигр, с миллионными продажами и широкой аудиторией.
И как анекдоты про Штирлица понимают не только люди, смотревшие «17 мгновений весны», но и все граждане России (даже шире — относящиеся к «русскому миру»), так и Metal Gear Solid на каком-то уровне понимают все геймеры (за редким исключением).
Дело в том, что Metal Gear Solid — видеоигра, которой надо иллюстрировать само понятие видеоигр.
В ней идеально соблюден баланс между двумя подходами к созданию игр: максимально точная симуляция нашей реальности и конструирование совершенно невероятной альтернативной реальности.
Я люблю вспоминать речь российского офицера в Metal Gear Solid 2 в главе на корабле. Она абсолютно адекватно, без истерики передает настроение наших военных-идеалистов среднего звена: сволочи-либералы просрали великую страну, продали все военные разработки на Запад, потеряно все, кроме чести, и герой готов отдать жизнь за то, чтобы изменить хоть что-то. Для японской видеоигры, сделанной для западного рынка, это удивительно: ну кто будет разбираться в том, чушь ли несут о русских или нет.
Но на каждую такую речь приходится сцена, где герой подскальзывается на голубиных какашках, попадает под струю мочи солдата или стреляет по спецназу ГРУ на летающих ступах.
И на каждую такую речь приходится метафора, вроде уровня с душами убитых Снейком людей в Metal Gear Solid 3.
Хидео Кодзима постоянно напоминает геймеру о том, что он, вообще-то, играет. Что можно нажать на кнопку — герой подпрыгнет. Что можно положить джойпад и сходить в туалет, и герой будет смиренно ждать. Хидео Кодзима постоянно напоминает нам о том, что это не кино. Это игра. И в ней возможно все.
Например, можно приказать лошади насрать на дороге, чтобы вражеский джип с солдатами подскользнулся на какашке, потерял управление и упал в кювет.
Это игра, чуваки, але, вы забыли? ЭТО ИГРА! ПОМНИТЕ ЭТО! ИГРА! А В ДРУГИХ ИГРАХ СТО КОЛЕЦ — ЖИЗНЬ!!!
Но что, получается, если это игра, то и относиться к ней серьезно незачем?
Не совсем так. Любая фантастика с помощью фантастических допущений ярко, образно, неожиданно рассказывает о реально существующих проблемах нашего современного мира. И если автор решил, что рассказывает о будущем, глупо критиковать его работу за то, что в его мире есть не только гипердвигатель, но и световые мечи. И расширив сознание, разрешив себе верить в то, во что обычно не веришь, гораздо проще воспринимать и реально важные высказывания, которые актуальны именно здесь и именно сейчас.
В игре никуда не убежать от игровых условностей, а если пробовать это сделать — получается иногда Heavy Rain, а иногда Beyond: Two Souls. В лучшем случае — отдельная нишевая история, которую сложно воспроизвести еще раз, в худшем — провал.
Поэтому игровые условности лучше выпятить еще сильнее. Принимать их, а не отрицать. Геймдизайнер должен осознавать, что делает игру, а не кино. Геймер должен осознавать, что сидит за игрой, а не симулятором реальности.
Обратный пример, как ни странно, — Call of Duty. Конечно, она симулирует не реальность-реальность. Она симулирует реальность, существующую в головах зрителей американского телевидения. В ней бравые морпехи укладывают пачками злых моджахедов, русских, китайцев, террористов и северных корейцев, все классно взрывается, орбитальные спутники прокладывают путь, и звездно-полосатый флаг гордо реет над развалинами вражеской столицы.
В Call of Duty, разумеется, не будет картонных коробок. Потому что это нереалистично, а оттого — неуместно.
Но Call of Duty зато не может и сказать ничего нового. Ничего, что бы не соответствовало реальности-прототипу. Она просто интерактивно повторяет то, что льется из телевизора или с экранов кинотеатров.
А Metal Gear Solid сказать может. Ох, сколько она может сказать, пользуясь тем, что в ней позволено все.
И предсказать может.
Например, бородатый Бабай, который сбил из пулемета два боевых вертолета, а потом поехал отплясывать на сельской дискотеке в Краматорске, мог бы стать отличным персонажем в игре цикла Metal Gear Solid. Вместо с реконструктором-белогвардейцем и писателем-фантастом. Завели танк ИС-3, простоявший на постаменте почти семьдесят лет, и поехали строить Outer Heaven.
Впрочем, все бы сказали, что это нереалистично.
P.S.
Иллюстрация — http://american-paladin.deviantart.com/.
